Я появилась на свет благодаря маминой маме. Папина же мама была против и настаивала на аборте: «Хватит вам и двух детей в семье! Зачем вам третий?» На ней лежит немалая доля вины в том, что у моих мамы и папы долго не складывалась совместная жизнь. Поэтому я с тревогой ждала знакомства с мамой моего будущего мужа. «Она возглавляет один из департаментов крупной компании, — вводил меня Димитрис в курс дела. — По признанию коллег, да и начальства тоже, она — классическая стерва. Но ты с ней подружишься». И, действительно, 10 лет спустя мы со свекровью стали лучшими подругами.
Дарья ЧЕРНОВА
У меня есть старшие брат и сестра. «Рожай и не слушай свекровь», — сказала бабушка маме, когда она была беременна мной. Может быть, вот этот импульс, — мне пришлось бороться за свою жизнь еще до рождения, — и сформировал мой характер. Я всегда была активной, могла отстоять свое мнение, отлично училась и окончила школу с золотой медалью, а университет — с красным дипломом.
Именно этот импульс помог мне уехать из маленького городка неподалеку от Нижнего Новгорода в Москву, а потом — на Кипр. И когда сейчас я прилетаю с Кипра в свой городок и встречаюсь с папиной бабушкой — успешной, подтянутой, ухоженной и уверенной в себе — то часто мысленно задаю ей вопрос: «Почему же ты не хотела моего рождения?» Видимо, это у меня такой пунктик, на котором я зациклена.
Папина мама — классическая стерва. По крайней мере, по отношению к моей маме. Она была против того, чтобы папа женился на маме. Видите ли, мама была «из бедной семьи». Мамин папа рано ушел из жизни, и маминой маме пришлось одной поднимать четырех детей на ноги. И я рада, что все они, — мои дяди и тетя, так же как и моя мама, — стали достойными людьми.
Семь лет мама прожила с папой и нами в огромном доме бабушки, а потом ушла, забрав нас в комнату в общежитии. Вечные бабушкины придирки — то не так и это не так — могли довести до белого каления кого угодно. Мама сказала папе, что не собирается возвращаться в дом свекрови, поэтому папа присоединился к нам в общежитии.
Со временем, конечно, все наладилось: у нас появился свой дом, бабушка оставила маму в покое и стала мягче. Но одна проблема осталась до сих пор: мама никак не называет свекровь, когда к ней обращается. Просто «вы». Вот с таким семейным багажом я прибыла на Кипр, чтобы познакомиться со своей свекровью.
***
С моим будущим мужем мы встретились в Москве во время одного из бизнес-форумов. Димитрис представлял кипрскую фирму, а я — московскую.
Он понравился мне с первой минуты знакомства. Умный, спокойный, уверенный в себе и в то же время очень мягкий в общении. Его доклад на форуме был самым ярким, выводы — парадоксальными, а примеры — запоминающимися. И я очень быстро в него влюбилась. Как и он в меня (об этом я узнала позже).
Я думала, что у нас нет будущего: разные страны, разные культуры, разный образ жизни. Мы обменялись визитками, встретились несколько раз во время форума и разъехались. Но он вернулся через два месяца в Москву, позвонил мне и пригласил в ресторан. Я согласилась.
***
О родине Димитриса я практически ничего не знала. Но он умел так интересно рассказать об истории, культуре и природе Кипра, что мне захотелось там побывать.
— А что вы едите во время праздников? У нас, например, это «оливье». А у вас?
— А у нас сувла.
Димитрис провел в Москве неделю. Уезжая, он сказал:
— Прилетай. Я забронирую гостиницу и покажу тебе Кипр таким, каким его практически никогда не видят туристы. И вообще… выходи за меня замуж!
Я обещала подумать. На Кипр я слетала, и в целом он мне понравился. Но я понимала, что нельзя путать турпоездку с эмиграцией. В Москве у меня было все: друзья, отличная работа и масса мест, куда я могла пойти, чтобы отдохнуть или развлечься. И как мне будет на этом игрушечном острове с минимальным набором культурных событий, на отсутствие которых жаловались почти все русские, с которыми мне удалось пообщаться во время моей первой поездки на Кипр?
— И зачем мне Кипр с его сувлой, ведь у меня есть Москва с «оливье»? — думала я.
Мы часто созванивались с Димитрисом. Я высказывала ему свои опасения, а он умел найти такие доводы, которые делали мои тревоги несущественными.
— Я не могу поменять Москву на Кипр.
— А ты попробуй взглянуть на это под другим углом: смогла бы ты поменять Москву без меня на Кипр со мной? Я тебя люблю и жду здесь. Если любишь, приезжай. Поменяй «оливье» на сувлу.
Помощь Димитрису пришла с неожиданной стороны — со стороны моей компании. У меня в Москве были отличные перспективы карьерного роста. Да, приходилось много работать, но и зарплата вкупе с бонусами была даже по московским меркам великолепная. Я купила приличный автомобиль и подыскивала квартиру, могла запросто позволить себе заграничные путешествия.
Но вдруг руководство отстранило меня от кипрского проекта. По его мнению, у меня были неформальные отношения с киприотом из конкурирующей компании. И я могла — вольно или невольно — выдать часть важной информации. Меня это сильно взбесило.
— Это уже паранойя! — заявила я начальству и написала заявление об уходе.
Через пару лет, общаясь с бывшим коллегой из той компании, я узнала, что отлучение от кипрского проекта произошло с подачи шефа отдела безопасности фирмы. Он был ко мне неравнодушен. Об этом догадывались все, кроме меня. Узнав о зарождающихся отношениях с Димитрисом, он сделал ставку на то, что я предпочту карьеру семейной жизни с киприотом. Для этого он затеял многоходовую комбинацию. Но она оказалась проигрышной.
***
И вот я на Кипре.
— Сегодня вечером поедем знакомиться с моей семьей. А завтра утром — в муниципалитет, подадим заявление, — радостно сообщил Димитрис.
На ужин были приглашены несколько родственников со стороны его отца.
— Завтра будет еще один ужин. С мамиными родными, — пояснил Димитрис. — Знакомься, это мой отец Андреас. А это моя мама. Ее зовут Сулла.
Я тогда подумала, почему же Димитрис не сказал, что его маму зовут так же, как и их любимое национальное лакомство — сувла. Это сейчас мне смешно. А тогда я на полном серьезе я подумала, что если «оливье» назвали в честь французского повара, то почему не может быть женского имени в честь кипрского блюда?
— А твоя мама вовсе не похожа на киприотку, — сказала я Димитрису, когда мы возвращались домой после ужина в нашу честь.
— У нее отец — англичанин. Но мы не знаем, где он. От отца ей досталась только внешность. А так она — 100-процентная киприотка, — пояснил Димитрис.
Но вот тут я с ним не соглашусь. Она — особенная.
***
Мама Димитриса выглядела для своего возраста просто великолепно. Со спины ее можно было принять за девушку, настолько стройной была ее фигура. Она выглядела лет на 10-15 моложе своих сверстниц.
— Мой внешний вид помогает в работе, — признавалась она мне позже. — Когда я одета с иголочки и выгляжу великолепно, у меня все получается. Пусть это и банально, но это так. И запомни, когда выходишь на улицу, на тебе должны быть обязательно три составляющих: солнцезащитные очки, чтобы не было преждевременных морщин вокруг глаз, солнцезащитный крем и увлажняющий крем.
— А одежда? — поддела я ее.
— По обстоятельствам, — отчеканила она.
***
— У всех моих знакомых есть либо постоянно проживающие домработницы, либо приходящие уборщицы. Но я не люблю в доме посторонних. Поэтому я попросила мужа купить небольшой дом, чтобы я могла его убирать сама. Зато у нас огромная лужайка и парк, за которым следит садовник, — сказала однажды Сулла.
Если папа Димитриса завоевал мое расположение с первых минут знакомства (понятно, от кого моему мужу достались мягкость и умение расположить к себе людей), то мама держалась со мной на расстоянии.
— Она присматривается, — пояснил Димитрис. — Не жди, что она прыгнет к тебе в объятия. Это не ее стиль.
Мне она казалась немного холодной и отстраненной. Пару месяцев мы с ней почти не общались. Обменивались ничего не значащими фразами, договаривались о совместных визитах к родственникам или выходных в отеле.
Но со временем она оттаяла, и сейчас мы стали подругами. Я привыкла к ее прямоте, к тому, что она не щадит моих чувств, но делает это не намеренно, а просто говорит правду в лицо. С ней я могу обсудить проблемы, с которыми периодически сталкиваюсь в процессе воспитания двух наших сыновей — ее внуков.
— Знаешь, я раньше была разговорчивой, как и большинство кипрских женщин. Но работа отучила меня от пустых разговоров и научила золотому правилу: чем меньше говоришь, тем меньше проблем. Я просто научилась слушать, что говорят другие. И это золотое качество для Кипра, — сообщила мне Сулла.
— Я долго к тебе присматривалась, — призналась она позже. — Я была шокирована, услышав, что мой сын выбрал себе в жены какую-то девушку из Москвы. Но потом подумала, что он должен сам решить, с кем ему создавать семью. Ты оказалась намного лучше, чем я себе представляла. Целеустремленная, ответственная, красивая и заботливая. И я поняла, что ты любишь Димитриса, а не деньги нашей семьи. И, знаешь, я часто ловлю себя на мысли, как же ты на меня похожа. Не внешне, а по сути.
***
Что касается нашего первого доверительного разговора, то он состоялся только после свадьбы, во время одного из семейных ужинов, и начался с того, что свекровь меня… отчитала.
— Мне кажется, ты слишком быстро для семейной жизни набрала три килограмма, — обронила Сулла, когда мы столкнулись у зеркала в холле в доме ее сестры.
— Не три, а четыре, — поправила я ее, мигом превратившись в ежика.
— Тем более… Меня это беспокоит, — сказала она мягче.
— А почему мой вес должен вас беспокоить?
— Потому что ты — жена моего сына. А мне бы не хотелось видеть его несчастным, если он тебя разлюбит.
— Правда? — я была поражена.
— Кипр для иностранок очень коварен в вопросах фигуры, — объяснила мне свекровь. — Большинство женщин здесь стремительно толстеют. Я бы не хотела, чтобы ты была одной из них. Возьми себе за правило перед каждым серьезным приемом пищи съедать несколько сырых овощей: пусть это будет морковь и свекла, разрезанные на несколько кусочков, листья салата или капусты. И тогда ты будешь есть меньше. И еще — пообещай мне, что ты не будешь лениться, а будешь плавать в бассейне хотя бы полчаса в день. Для чего у вас бассейн в доме? Для красоты? — неожиданно она улыбнулась.
— Обещаю, — ответила я.
— И еще… Не называй меня сувлой…
— Х-х-хорошо.
Я отправилась на поиски Димитриса, нашла и отвела его в сторону.
— Слушай, состоялся первый нормальный разговор с твоей мамой.
— Отлично. Я же говорил, что вы подружитесь.
— Вот только она попросила не называть ее сувлой. А как же мне ее называть?
— Как ты ее называла? Сувлой? — Димитрис расхохотался.
— Да. А что?
— Мою маму зовут Сулла! — сказал мой муж и поцеловал меня в нос.
!!! — Подписывайтесь на страницы «Европы-Кипр» в Facebook, Instagram, Twitter, ВКонтакте и на канал в Telegram
