Каждый раз, когда прилетаю на Кипр, мои друзья стараются показать мне что-то новое. Этот приезд был особенным: внучка Ева окончила музыкальную школу по курсу «Русское народное пение» и в качестве поощрения я решил показать ей Средиземное море. Нас было пятеро: дочь Екатерина, ее муж, которого все называют Дипломат, его друг — священник Ставрос, и Ева. Мы сидели в кафе, планируя поездку в горы, где нет 40-градусной жары. Дипломат неожиданно предложил отправиться на север Кипра.
Валерий МИРОНОВ
ПОЛЧАСА В «БУФЕРНОЙ ЗОНЕ»
— А как мы туда попадем без визы? — поинтересовался я.
— У тебя же есть загранпаспорт, по нему и проскочим.
Мне доводилось бывать в Никосии, но, приближаясь к границе, которая разделяет когда-то единое государство, я не решался на пересечение «буферной зоны».
Несколько лет назад мне посчастливилось побывать в Земле обетованной и там убедиться в могуществе разграничительных стен. Палестина и Израиль разделены 700-километровым барьером, высота которого доходит до восьми метров. После посещения храма Рождества Христова в Вифлееме нашей группе пришлось проследовать через поочередно с лязгом открывающиеся металлические перегородки, которые с грохотом закрывались за спиной по мере удаления от легендарной пещеры, где родился Христос.
Я согласился отправиться на север Кипра, потому что желание увидеть новое во мне победило, подогреваемое светящимися от любопытства глазами Евы. Насторожило, что мы двинулись в путь не в Никосию, а в горы. Дипломат сообщил, что протоптано много путей, попробуем этот. Священник рассудительно добавил:
— Если не пустят, отдохнем в горах.
По мере приближения к границе безмолвное напряжение в автомобиле нарастало. Офицер Республики Кипр приветливо махнул рукой, что означало — проезжайте. Мы двинулись по дороге, которая была огорожена сеткой с обеих сторон.
— Нейтральная полоса, — подумал я.
После остановки на пропускном пункте начались бюрократические действия. Дипломат собрал наши паспорта и отправился к ближайшему окошку. Процедура длилась около получаса. Я сидел совершенно спокойно, привыкший к российским бюрократам, которые раздуваются от собственного величия при возможности промурыжить человека, наслаждаясь собственной властью.
А вот мои спутники были слегка встревожены, но старались не показывать этого. Священник разъяснил, что здесь оформляют страховку на автомобиль и регистрируют каждого туриста. Подошел пограничник и заставил сесть за руль мою дочь. Наконец тронулись.
— Пронесло, — произнес Дипломат, с облегчением располагаясь на заднем сидении. — Я боялся, что припомнят неоплаченный штраф за превышение скорости, которое совершил год назад, и тормознут.
— Может, штраф сгорел за давностью лет, — предположил я.
— У них такого не бывает, — возразил Дипломат.
— Может, и штрафа никакого не было, — сказала моя дочь.
«ВЫ РАЗРУШИЛИ ТО, ЧТО БЫЛО ЕДИНСТВЕННЫМ В МИРЕ»
Я расслабился и стал внимательно разглядывать неизвестную мне страну. Поля уже были скошены, солома смотана в большие барабаны, они яркими пятнами были разбросаны по желтой стерне, упакованные в разноцветную пленку.
Но что-то неуловимо стало меняться. Порядка и опрятности вокруг становилось меньше. Встречные и попутные машины исчезли. В небольших населенных пунктах дома из добротных и современных стали превращаться в ветхие.
Первая церковь, замеченная нами, насторожила, потому что оказалась без креста на куполе. Мы подъехали ближе: перед центральным входом стояла обувь.
— Так это теперь мечеть! — воскликнули киприоты.
Огляделись, вокруг никого. Во дворе, обозначенным ржавым забором, строящееся здание, напоминающее мечеть. Запущенная стройплощадка показывала, что строители отсюда давно ушли.
Мне припомнилось, что в СССР церкви закрывали и использовали в качестве складов, овощехранилищ, тюрем, мастерских, и неожиданно для себя я спросил:
— Мусульмане могут использовать храмы иноверцев для мечетей, этому множество примеров. А были случаи, когда христиане переделывали мечеть в церковь?
Ставрос — самый образованный в этом вопросе, и мы повернулись к нему.
— Это Мескита в Испании, которая была в средние века второй по величине мечетью в мире. Христиане не перестраивали храмы иноверцев, а сносили, и на их месте возводили новые. Но кафедральный собор в Кордове — особый случай. По поводу строительства церкви разгорались нешуточные страсти. Император Карл V дал свое согласие на возведение храма, хотя и пожалел об этом впоследствии. Он посетил Кордову в 1526 году и, увидев Мескиту, сказал: «Вы построили то, что можно было построить где угодно, и разрушили то, что было единственным в мире».
— Так все-таки есть прецедент использования мечети как христианского храма? — спросил я.
— Христиане снесли часть колонн внутри Мескиты и встроили католический храм в виде креста в обитель Аллаха. Таким образом, кафедральный собор в Кордове — единственный пример союза ислама и христианства. Сейчас он католический, — закончил священник.
«А ГДЕ ЖЕ СЮРПРИЗ, ДОРОГОЙ?»
Через некоторое время нам показалось, что мы едем не туда. Указателей не было, а наши мобильные телефоны дружно оказались вне зоны действия сети. К счастью, вскоре мы въехали в Керинию. Город у подножия гряды Пентадактилос омывается Средиземным морем. Нашей главной целью было аббатство Беллапаис. Мы смело двинулись по центральной улице, а потом долго петляли по узким улочкам старого города.
Аббатство расположено в горах. Его построили на рубеже XII-XIII веков монахи-августинцы. Уцелели крытая галерея, церковь с уникальными фресками, небольшая трапезная, старинные кельи. Сохранились три готические арки, которые часто изображают на туристических буклетах как своеобразный символ города. Монастырь не действующий, но каждый год здесь проводится фестиваль классической музыки.
Мы с Евой оказались в огромном зале, заполненном стульями, покрытыми пылью. Левая стена состояла из нескольких колонн и была открыта небу и морю, которые сливались вдали без линии горизонта. На подиуме стоял рояль. На сцену вышла женщина и запела «Валенки». Внучка вздрогнула. Эта песня была ее выпускным экзаменом в музыкальной школе. Я остолбенел от неожиданности, не зная, что сказать, поэтому просто слушал.
— Здесь никто представления не имеет об этой обуви, но от России никуда не спрячешься, — констатировала Ева.
Сила голоса между тем росла и убеждала нас в реальности процесса. Мы вышли на площадь с готическими арками, навстречу нам шла процессия с телекамерами и фотоаппаратами. В центре толпы была женщина в парадном кремовом платье, которое плотно облегало ее стройную фигуру и спускалось шлейфом на гранитную мостовую, как на полотне художника Михаила Нестерова «Амазонка».
Показалось, что мы перенеслись в прошлое, а происходящее нарисовано на картине эпохи Ренессанса. Народу в процессии было немного, свадьба уже состоялась, а сейчас проходила фотосессия на фоне археологических древностей. Люди суетились, жестикулировали, что-то говорили, а невеста скользила в своем сказочном одеянии рядом со стройным женихом, который был в черном фраке, а в руках держал трость.
— Жарковато ему приходится, — подумалось мне.
Невеста нам понравилась. Когда она проходила мимо, мы услышали:
— А где же сюрприз, дорогой?
Жених ответил с легким акцентом:
— Не торопись. Всему свое время.
— Не знаю, какой сюрприз он приготовил невесте, а меня «Валенками» он просто расплавил, — сказала внучка.
Процессия просочилась в дверь, за которой мы слышали русскую песню. Заиграл рояль, и уже знакомый женский голос начал исполнять элегию Жюля Массне. Мне нравилась эта вещь в исполнении Федора Шаляпина. Но здесь, в готическом монастыре, на свадебном торжестве она звучала особенно красиво, голос завораживал и погружал в состояние восторга, сочувствия и гармонии.
БЕСПОРЯДОК ПРОТИВ РОМАНТИКИ
Жара не располагала к спокойной прогулке. Мы постояли несколько минут и двинулись к нашей компании, которая заказала гида. С удовольствием продолжили осмотр готических развалин с террасами и прохладными подвалами, в которых много веков назад происходили таинственные события, связанные с монашеским бытом и захватами острова различными государствами, о чем увлеченно рассказывал экскурсовод.
Город не велик, показалось, что его историческую часть можно обойти за пару часов, но жара выжигала подобные желания. Вечером, конечно, можно было бы неспешно прогуляться, но в полдень мы решили пообедать в тенистом кафе на свежем морском ветерке. Обслужили быстро, поразило натуральное мясо, скворчащее на небольшой толстой чугунной плите, которая не давала жаркому остывать длительное время. Расплатились в евро, хотя на севере в ходу турецкие лиры.
Гид позвала в Керинийский замок, постройка которого не относится к одному историческому периоду: первые укрепления были во времена Древнего Рима, затем здесь по очереди хозяйничали Византия, крестоносцы, кипрские короли, венецианцы. Керинийская крепость не хирела со временем, а наоборот — укреплялась и усиливалась.
Замок имеет форму прямоугольника, по углам которого расположены неприступные бастионы. Северная и восточная стены крепости защищены морем, вдоль западной тянется широкий ров, который можно залить водой. Замок таинствен, по легендам заселен призраками, потому что во времена правления Лузиньянов был тюрьмой, где замучили сотни рыцарей, о чем свидетельствует музей пыток. Инсталляции с участием манекенов и экспонаты музея достоверно передают механику мучений для врагов и иноверцев.
Мои коленные суставы не позволяют много бегать, пришлось присесть на берегу. Лодки, катера и яхты плотно заполняли искусственную бухту. Периодически морская экскурсия на стилизованном под старину судне устремлялась под музыку в открытое море. Обращали на себя внимание старые шаланды и лодки, которые ни в какое сравнение не шли с современными флотилиями, кои мне приходилось видеть в бухтах и маринах Республики Кипр. Хотя и здесь иногда яхта, похожая на космический корабль, медленно маневрировала среди экзотической старины.
Обратил внимание на грязь, ветошь, старые канаты, пустые бочки из-под топлива и масла, разбросанные по берегу: они показывали безразличие к чистоте и порядку, которые должны быть на флоте независимо от его вместимости и назначения. Беспорядок стирал романтичность происходящего.
100 ЕВРО ЗА ВЫЕЗД
Пора было собираться в обратный путь, но уже через Никосию. За прошедшее с 1974 года время часть города, принадлежащая Республике Кипр, развивалась, о чем свидетельствуют современные здания, стадионы, супермаркеты и университеты. Северная же часть выглядит скучнее и архаичнее, показывая туристам, что индустриализация и прогресс не развернулись здесь в соответствии с новациями XXI века.
А вот и пропускной пункт в центре города, нейтральной полосы практически нет. Дипломат собирает паспорта и отправляется к окошку. На этот раз ожидание затягивается. Когда парламентарий возвращается, на его лице мы видим явное негодование:
— Пришлось штраф уплатить, аж 100 евро, грозились тормознуть.
Я не стал ничего говорить, но вспомнил старинный российский ярмарочный аттракцион. На большом шатре написано: «Фокусы! Добро пожаловать! Вход бесплатный!» Человек заходил, а внутри его встречала другая надпись: «За выход 10 копеек!»
— Ты же сам говорил, что они ничего не прощают. Успокойся, всё было отлично! — подытожила моя дочь, жена Дипломата.
