Ахиллеас Михаилидис, более известный как Paparazzi, — один из тех, кто делает жизнь Кипра намного ярче. Его граффити известны как на острове Афродиты, так и за его пределами. Самая узнаваемая для русскоязычных жителей Кипра работа художника, родившегося в СССР, — гигантский портрет Юрия Гагарина на стене здания в Айя-Напе. В интервью «Европе-Кипр» Paparazzi рассказал об отношении к вандалам, пытающимся дорисовать на его работах усы, очки или рога, уникальном роботе из Екатеринбурга, которого так и не удалось привезти на Кипр, и своей персональной выставке «Легенды», которая открывается в Никосии 23 марта.
Оксана АВСИТИДИЙСКАЯ
— Вы родом из Грузии. Как появился Кипр в вашей жизни?
— Я вырос в Салониках. На Кипр прилетел в 2002 году на отдых. Мне здесь понравилось: тепло, все веселые, — и я остался. Сейчас Кипр — моя база, мой дом.
— Когда вы в первый раз взяли баллончик с краской в руки?
— Я с детства ходил в художественную школу. Мне нравилось рисовать. В 1997 году в нашей школе появились граффитисты, и я стал с ними общаться. Мой друг Яков Волков, — он тоже дитя эмигрантов, — сказал, что знает магазин, где можно купить краску, и мы начали вместе расписывать стены.
— Когда возникла идея назвать себя Paparazzi?
— Мы увлекались рэпом. Один из моих друзей дал мне послушать композицию под названием Paparazzi. Так как я тогда не знал английского, то просто напевал Paparazzi, Paparazzi… И мои друзья начали называть меня Paparazzi. А когда пришло время выбрать, как подписывать мои граффити, то мой друг Яша сказал:
— Тебя уже полшколы называют Paparazzi. Может, ты будешь называть себя так?
— А как это пишется? — спросил я.
Он сказал, что с двумя Z. И я стал использовать этот псевдоним. Сейчас это мое второе имя. Оно стало узнаваемым.
ГОРОД
— Что изменилось в граффити за последние годы на Кипре? Если брать то время, когда вы только приехали, и нынешнее?
— Когда я только приехал, то на Кипре граффити практически не было. Их воспринимали, как мусор. Были надписи названий футбольных клубов на стенах, надписи в стиле «Вася — нехороший человек». Вы понимаете, о чем я. В Никосии я познакомился с ребятами, которые танцевали брейк-данс и хип-хоп. Я стал расписывать стены. Я могу назвать себя пионером граффити на Кипре. Молодежь, увидев мои работы, стала делать более сложные изображения на стенах.
За эти 20 лет изменилось очень многое. Появились фестивали. В Лимассоле проводят Фестиваль уличной жизни. Я первым расписал стену высотой в два этажа. Это шокировало жителей Кипра. У большинства было другое восприятие граффити.
Позже я стал арт-директором Фестиваля уличной жизни в Айя-Напе. Мы привезли крутых художников, которых знают во всем мире. И придумали вместе с мэром Айя-Напы [Яннисом Карусосом] концепт галереи под открытым небом. Мы сделали карту, чтобы и жители острова, и его гости могли путешествовать по улицам города и находить граффити художников из разных стран мира.
Я ездил в Екатеринбург на фестиваль. По моему мнению, этот город — столица стрит-арта России. Там ребята создали робота, который рисует граффити. Мы хотели сделать проект в Лимассоле с его участием. Привести его на Кипр и расписать стену на набережной Лимассола.
Но возникла проблема. Все большие стены сдаются под рекламу. В городе нет никакой эстетики. Рекламные баннеры ужасны. Однако владельцы зданий всё равно предпочитают рекламу, так как могут получить за нее 10 000 евро в год. А люди устали от рекламы: купи то, купи это.
— Проблема визуального загрязнения актуальна для Кипра.
— Это такой маленький Бомбей. У кого больше реклама, тот и молодец. Нет никакой эстетики. Власти, к сожалению, не везде контролируют ситуацию. В Айя-Напе наблюдается прогресс. Ее жители увидели, что граффити — это искусство, это вау, это круто.
— Нужно ли получать разрешение от местных властей или владельцев зданий и согласовывать свои будущие работы с ними?
— Конечно. Но сейчас уже всё по-другому. Я — один из самых знаменитых художников Кипра. И даже, возможно, самый знаменитый. Поэтому власти сами заинтересованы в сотрудничестве со мной. Они мне предлагают расписывать стены. Но всё же иногда я рисую на улицах за свой счет, так как по-другому не могу. Либо ты художник, либо нет. И если я не рисую, мне от этого плохо. Это мои адреналин и средство самовыражения.
— Насколько сложно на Кипре вписывать ваши работы в инфраструктуру города?
— Если вы посмотрите мои работы в Лимассоле, Никосии или в Айя-Напе, то поймете, что я пытаюсь связать их с окружающим пространством, с жизнью города. Или сделать граффити продолжением города. К примеру, люди стоят в очереди или сидят в кафенио. Мне нравится рисовать прохожих. И это не 90х60х90 с большими губами, а настоящие живые люди, которые проходят мимо.
Со временем ты растешь и по-другому начинаешь относиться к городу. Уважение к городу у меня присутствовало всегда. Даже когда я был тинэйджером, мне никогда бы не пришло в голову поставить свой тэг на древнем Акрополе в Афинах. Он существует почти две с половиной тысячи лет. И я считаю, что делать так глупо.
К сожалению, на Кипре еще не сформировалась культура уважения к городу. Одно дело, когда свои надписи оставляют на стенах заброшенных домов, и совсем другое — на красивых недавно отреставрированных зданиях в неоклассическом стиле.
— Как вы относитесь к тем, кто пытается нарисовать на ваших работах что-то свое? Добавить усы, очки, рога?
— Очень болезненно. Я достаточно узнаваемый художник, и не только на Кипре. Поэтому с таким сейчас сталкиваюсь всё реже. Улица — это никак не ненависть. Улица — это любовь и уважение друг к другу. Никто из других граффитчиков на моих работах ничего не напишет, так как они меня уважают.
Но в городе живут тысячи людей. И появляется всего лишь один идиот, который пишет на моей работе: «Маша, я тебя люблю» или «Спартак — чемпион». И это не самые худшие надписи, которые могут оставить. Но если люди в теме, то они никогда не будут писать поверх моей работы.
Согласно законам улицы, если ты написал на моей работе, то я должен либо найти твою работу и замазать ее, либо найти тебя и побить. Разумеется, поскольку я рисую на улице, то понимаю, что это part of the game [«часть игры»]. Сейчас я стал более спокойно к этому относиться.
ТВОРЧЕСТВО
— Можно ли совмещать творчество с процессом зарабатывания денег, которые позволяют художнику жить достойно?
— Думаю, да. При условии, что ты что-то очень сильно любишь, и ты не можешь без этого жить. У меня получилось. Но я долго к этому шел. В моей жизни были периоды, когда я непонятно где работал, зарабатывал на баллоны [с краской], выходил на улицу и просто рисовал. Понадобилось время, чтобы люди начали узнавать мои работы и возникли связи на эмоциональном уровне.
Когда у тебя появляется имя, люди хотят с тобой сотрудничать, они хотят приобрести твои работы. У меня множество заказов. Они поступают как на Кипре, так и из-за границы. Я перешел на другой уровень. Считаю, что это нормально. Люди стали воспринимать мои работы как искусство, как возможность инвестиций.
— Есть ли идеи того, как защитить муралы граффити-художников, чтобы как можно реже повторялось то, что случилось в Пафосе, где закрасили граффити знаменитого итальянского художника Millo?
— Я, например, делал большой мурал для Каунаса, который станет культурной столицей Европы в 2022 году. В контракте мы прописывали, что мой мурал останется там как минимум на 10 лет. Я считаю, что в Пафосе нужно было подписывать такой же контракт. К тому же владелец здания просто не знал, что его стену украшает граффити одного из самых известных художников мира.
— Есть ли работы других художников, которые вызывают ваше восхищение?
— Раньше я черпал вдохновение из работ художников граффити старшего поколения. Сейчас идеи у меня появляются во время посещения музеев и художественных галерей. Мне интересны работы Ван Гога, Рембрандта, Ван дер Меера, Валентина Серова… Это классики, у которых можно учиться. Когда смотришь на работы гениев, то понимаешь, что тебе есть куда расти.
Работа на улице и работа в галерее — это абсолютно разные вещи. Это как монументальная живопись и станковая. Для меня делать огромные работы на стенах намного легче, чем маленькие на холсте. Но я постоянно учусь.
— Есть ли будущее у граффити?
— Это одна из тех субкультур, которые существуют уже довольно давно. Сначала это было выражение протеста против системы, против серых стен городов. Сейчас граффити стали настолько популярны, что их можно увидеть в музеях и художественных галереях. Думаю, что пока есть люди, которые готовы вести диалог с помощью изображений, граффити в той или иной степени будут существовать.
С помощью граффити я даю знать людям, что был в этом месте. Я стараюсь соединить свое имя на стене с живописью. Самое главное для художника — создать свой узнаваемый стиль с помощью художественного языка, который другие люди смогут считывать. И тогда возникает диалог.
Я постоянно экспериментирую. Мой язык постоянно меняется. Мне многие люди говорят, что у меня свой дико узнаваемый стиль. Но я стараюсь не зацикливаться на нем, я просто работаю. Это идет от сердца, и получается очень естественно.
В своих работах я часто затрагиваю социальные темы. В Париже на стене центра современного искусства Помпиду я нарисовал мальчика, просящего милостыню. В то время как раз был миграционный кризис в Европе, увеличились потоки беженцев, стремившихся попасть в Европу. И эта картинка с мальчиком облетела весь мир.
В Лимассоле есть известная работа, посвященная женщинам, пережившим землетрясение в Непале. Мы назвали эту работу You are not alone («Ты не одна»), и она тоже облетела весь мир. Она появилась в Reuters, других международных новостных агентствах.
«ЛЕГЕНДЫ»
— Как повлиял на вашу жизнь локдаун?
— До «короны» я много ездил по миру и участвовал в разных проектах. Последняя персональная выставка у меня прошла в Capital Club в Дубае. Сейчас путешествовать не получается, но я не унываю, продолжаю творить на Кипре. По сути, локдаун не сильно повлиял на мою жизнь. Я продолжаю работать.
— 23 марта в Никосии у вас открывается персональная выставка «Легенды». Как родилась идея ее проведения?
— У меня была похожая выставка в Дубае. Идея была такая — мы хотели сделать что-то классическое и одновременно суперсовременное. И тогда я решил, что выйду за рамки. В прямом смысле слова. Я взял настоящие нарезные рамки для картин и залил красками и холсты, и рамки.
Мы планировали сделать выставку сейчас, в марте, или перенести ее на сентябрь. Но потом решили, что только что закончился локдаун, и было бы прикольно сделать что-то веселое, узнаваемое, чтобы каждый мог найти что-то знакомое для себя. В экспозиции будет и Майкл Джордан, и Брюс Ли, и Юрий Гагарин, и Нил Армстронг, и Софи Лорен, и многие другие.
— Легенды для вас — это люди, которых вы изобразили, или всё же истории, которые вы рассказываете с помощью ваших работ?
— Это и люди, и истории. За каждым персонажем скрывается отдельная история.
Персональная выставка «Легенды»
С 23 марта по 17 апреля
Никосия, ул. Папаниколи
Ссылка на карту
Телефон 22-751325
!!! — Подписывайтесь на страницы «Европы-Кипр» в Facebook, Instagram, Twitter, ВКонтакте и на канал в Telegram
