У нас в компании секретарем работает молодая киприотка. Сегодня она пришла с разбитыми губами. И хотя она старательно замазала раны тональным кремом, до конца скрыть следы ей не удалось. Весь офис уже знал, что после свадьбы молодые стали часто ссориться. Но со следами побоев на лице она пришла на работу впервые. Офисные кумеры тут же сообщили о ЧП родителям девушки. Через пару часов из Пафоса прибыла «тяжелая артиллерия» в лице папы, брата, двух дядей и трех кузенов девушки. Жаль, что у меня в свое время в подобной ситуации на всем Кипре не нашлось ни одного защитника. За исключением моего пятилетнего сына.
Хочу предостеречь тех, у кого в семье дело идет к тому, что скоро начнется выяснение отношений при помощи рукоприкладства. Не доводите до этого!
Со своим бывшим мужем я познакомилась в одном из кипрских банков. Он был главой кредитного отдела. Яркий, эмоциональный. Покорил меня тем, что тут же подружился с моим трехлетним сыном. А может, просто мой ребенок тянулся к любому мужчине в поисках отца? Я влюбилась в него без памяти. Роман был стремительным, свадьба — роскошной. Однако страстность его натуры имела и обратную сторону — неконтролируемые вспышки ярости.
Первый раз он меня ударил, когда я не успела одеться к приходу его родственников. Просил прощения. Я простила. Второй раз — когда я забыла купить подарок его шефу. Плакал, умолял простить. Я его любила, надеялась на лучшее, поэтому простила. Потом я просто потеряла счет его ударам. В ярости он крушил мебель, зеркала, посуду. Потом отходил, извинялся, просил меня купить то, что разбил и сломал. Покупая мебель, я выбирала ту, у которой не было острых углов.
Я терпела, надеялась, что он перестанет поднимать на меня руку. Может, терпела больше не из-за себя, а из-за сына, который очень любил своего нового папу. Последней каплей стал тот день, когда во время вспышки ярости ему под руку подвернулся сын. Муж его оттолкнул. Я попыталась защитить сына. Он стал меня избивать до тех пор, пока я не потеряла сознание.
Очнулась я от рыданий сына: «Мама! Я подумал, что ты умерла». Вот тогда я поняла, что мне надо уносить ноги из этого дома. Что на карту поставлены моя жизнь и жизнь моего сына. Из осколков разбитого зеркала на меня смотрела изуродованная незнакомка, лицо которой представляло жуткое месиво.
Мне повезло, что я работала в оффшорной компании. У меня была рабочая виза, и я не зависела материально от своего мужа. Он умолял, угрожал выкинуть меня с острова, пытался воздействовать через сына, присылал подарки, подстерегал возле дома. Но у него ничего не получилось.
Сын просил простить папу и вернуться к нему. Но я уже знала, что если мужчина однажды поднял на меня руку, то уже больше не сможет остановиться. Даже если он меня сильно любит. Вот такой парадокс.
Сейчас у меня все хорошо. Я живу в гражданском браке с мужчиной-киприотом. Иногда ловлю себя на мысли, что в наших отношениях не хватает страсти. Но я предпочитаю спокойствие.
Пока сын спал по ночам, я перелопатила гору литературы в Интернете по теме домашнего насилия. Уверена, что национальность мужей и жен тут не играет особой роли. Бьют и русских, и киприоток. Бьют и русские, и киприоты. Одни бьют, другие — нет. Если бьют, надо уходить. И не возвращаться.
