Роль Феликса Раевского в драме Петра Тодоровского «Какая чудная игра» сделала его узнаваемым, а образ идеального мужа следователя Насти Каменской принес всенародную известность. На Кипр он прилетает с одной из своих самых любимых ролей — секретаря Сары Бернар в спектакле театра Вахтангова «Крик лангусты». «Я очень люблю эту постановку. Там есть возможность пошалить по-актерски, — признается Андрей Ильин. — Материал позволяет, и моя замечательная партнерша Юлечка Рутберг охотно откликается на мои импровизации».
Оксана АВСИТИДИЙСКАЯ
ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ К ПРЕМЬЕРЕ
— Давайте начнем с предыстории спектакля. Как вы оказались в нем? Сразу ли согласились на роль секретаря Сары Бернар Жоржа Питу? Как готовились к роли?
— Я сразу согласился, потому что людей, которые над этим спектаклем работали, — и режиссера, и мою партнершу Юлечку Рутберг, — я, естественно, знаю, люблю и ценю как настоящих мастеров и художников. А с Мишей Цитриняком у меня в театре Вахтангова был еще один спектакль, который вышел раньше на год или полгода. И поэтому на это предложение я сразу откликнулся.
Я знал пьесу канадского драматурга Джона Маррелла. Когда-то прочитав ее, я сразу влюбился и мечтал о ней. Я, правда, не помню, какую версию прочел первой. История одна, просто разные переводы. Одна называется «Крик лангусты», другая — «Смех лангусты». И когда поступило предложение, я почти не раздумывал.
Нужно было только подкорректировать сроки работы над пьесой и график репетиций. Но нам никто не ставил жестких рамок. Дата премьеры была определена лишь после того, как мы подготовили какой-то объем материала и показали его руководству театра. То есть работа была такая полусамостоятельная, студийная.
— Как вам работалось с режиссером Михаилом Цитриняком?
— Работалось очень легко. Миша Цитриняк относится к тем режиссерам, с которыми работать очень комфортно. Он невероятно творческий, быстро заражается материалом. Михаил не берется за пьесу, пока весь рисунок спектакля не сложится в его голове. Он ведет нас через тернии к премьере. И Юля, и Миша — люди комфортные, приятные. Они — мои друзья. Эта была работа в радость.
— Вы сказали, что Михаил Цитриняк — творческий человек. А дает ли он простор для творчества актерам?
— В определенных рамках, конечно, дает. Он откликается на интересные актерские предложения. Мы много спорим. Но это творческий спор, мы не сжигаем мосты. Это режиссер, которому я доверяю. Если он что-то не принимает, то я легко расстаюсь с идеей, осознавая, что, наверно, я в чем-то неправ. А когда он принимает предложение, то я радуюсь и мысленно ставлю себе оптимистичную галочку.
ИНТУИЦИЯ VS РАЗУМ
— Когда вы работаете над новой ролью и создаете образ, прислушиваетесь ли к интуиции? Или больше доверяете разуму?
— Я, наверно, отношусь с тем актерам, которые больше доверяют интуиции. Долгие годы я полагался на интуицию, она меня нередко выручала. Но с возрастом приходится всё чаще подвергать анализу ту или иную ситуацию. По-разному бывает, вы знаете, по-разному.
Иногда ноги-руки подсказывают, иногда голос что-то продвигает в роли. А случается, что приходится понравившийся яркий кусок выкидывать, потому что в этой постановке он кажется грубоватым. Это наша актерская кухня, а зритель видит чистый продукт, если это можно так назвать.
НИЖНИЙ НОВГОРОД — РИГА — МОСКВА
— У вас была возможность после окончания театрального училища поехать в Москву, но вы предпочли Ригу. Тонкий расчет? Интуиция?
— Мне было 18 лет, когда я окончил Нижегородское театральное училище. У меня было два распределения. Одно — в Рижский театр русской драмы, второе — в Школу-студию МХАТ. Так сложились обстоятельства, что я принял решение: поеду-ка я в Ригу поработаю, а там посмотрим.
«А там посмотрим» растянулось на 10 с половиной лет. Но это были самые интересные и счастливые годы, можно даже сказать, золотые годы. Именно в этот период я сыграл свои самые значимые театральные роли. Кино пришло намного позже, уже после того как я перебрался в Москву.
— В столицу вы переехали в 28 лет. Почему же все-таки решили променять Ригу на Москву?
— У нас был очень хороший театр в Риге. Но мы жили в каком-то своем мире. Довольно замкнутом. Когда к нам приезжали яркие театральные режиссеры, актеры и критики, они говорили: «Какой у вас замечательный театр». Мы, конечно, им верили. А теперь я знаю точно, что это был великий театр, в котором мне посчастливилось работать и играть значимые роли. В этом смысле мне повезло.
Параллельно я еще оканчивал институт, потом учился на актерском факультете при Рижской консерватории. Всё было не напрасно. Но, как говорил один мой товарищ, работать можно в трех городах — в Москве, в Москве и в Москве. Если сниматься в кино и играть в театре по-настоящему, то, к сожалению, этим в России можно заниматься только в столице.
МЕЧТА — РОЛЬ ШУТА В «КОРОЛЕ ЛИРЕ»
— В одном из интервью вы признались, что долгое время хотели сыграть шута в «Короле Лире», а теперь уже не мечтаете. Почему так?
— Может быть, мне когда-нибудь повезет, и я всё же его сыграю. Шут в «Короле Лире» — человек без возраста. Хотя, наверно, сейчас уже пора самого короля Лира играть. Но пока таких предложений не поступало.
— Но в жизни возможно всё. Может, еще поступит…
— Да, я не исключаю этого.
НОВЫЕ НЮАНСЫ И ГРАНИ
— Часто ли вы бываете недовольны собой, понимая, что могли сыграть намного лучше?
— Такое бывает после каждого спектакля или во время него.
Я отношусь к той категории артистов, которые не любят играть по заученному. В каждой роли я пытаюсь открыть новые возможности, грани, интонации. Я всё время люблю искать нюансы. Поэтому бываю очень доволен, если спектакль проходит по-новому.
Я обожаю «Крик лангусты». Там есть возможность, мягко говоря, пошалить по-актерски. Материал позволяет, и моя замечательная партнерша Юлечка Рутберг охотно откликается на мои импровизации.
«МЫ РАБОТАЕМ НЕ ДЛЯ КРИТИКОВ»
— Насколько часто вы прислушиваетесь к мнению других в отношении ваших ролей? И кто эти люди, чьему мнению вы доверяете?
— Я прислушиваюсь к мнению и зрителей, и профессионалов, и суперпрофессионалов. Я не отвергаю ничьего мнения. Другое дело, что я эти мнения делю, потом умножаю, потом опять делю. Но всё же достаточно много полезного в итоге для себя извлекаю. К примеру, мнению Римаса Владимировича Туминаса я безоговорочно доверяю.
С другой стороны, человек, не работающий в театре, тоже имеет право на свое мнение. И я это мнение уважаю, даже если оно бывает ошибочным. Это его восприятие театрального процесса и того эмоционального воздействия, которое он получил. Мы же в принципе работаем не для критиков, мы работаем для простых людей, которые любят театр или не любят театр, но так или иначе пришли на спектакль. Мы обязаны работать для людей искушенных и неискушенных.
ТРУДНО БЫТЬ ПСИХОЛОГОМ В РОССИИ
— Какая из ролей далась вам тяжелее других?
— В каждой роли есть свои пригорки, ручейки и закорючки. Пять лет назад был сериал «Без свидетелей», где я играл психолога. Сериал мы снимали около года. Это было тяжело и морально, потому что там было огромное количество текста. Но даже несмотря на это обилие материала, мы всё время пытались разобраться в лабиринтах психологического анализа.
Поскольку у нас институт психотерапии в России еще не развит, то сериал не нашел отклика у массового зрителя. Однако у специалистов: и врачей, и психологов, — нашел. Они часто звонили, делились своими мнениями в социальных сетях, благодарили. Это было интересно для людей, которые любят психологическое кино.
В Америке был большой отклик, потому что там понимают предмет разговора. Американцы сэкономят на гамбургере, но обязательно обратятся к психотерапевту, потому что им это нужно. У нас, к сожалению, сеансы у психотерапевта еще не так востребованы. Для россиян это довольно далекая тема. К пониманию нужности психотерапии мы будем идти десятилетиями.
КИНО — ЭТО ИСКУССТВО МОНТАЖА
— Вы смотрите свои фильмы, когда они выходят на экран?
— По-разному. Как правило, они идут по вечерам, когда я занят в спектаклях. Не всегда удается. Но если появляется возможность, то смотрю. Кино — это искусство монтажа по большому счету. Монтаж может и спасти материал, и убить его.
— Над чем вы сейчас работаете?
— Можно, я не буду называть свои работы? Я человек суеверный. Могу только сказать, что сейчас параллельно репетирую четыре спектакля. Но что из этого получится и что дойдет до финиша, я не знаю. Я в работе и пытаюсь освоить море нового текста.
СПЕКТАКЛИ НАДО ДЕЛАТЬ С РАДОСТЬЮ
— Многие, если оперировать терминами живописи, работают штрихами, мазками... У вас по-другому. Кто вас научил задавать себе высокую планку?
— Спасибо за комплимент. Но у меня всё же есть работы, которыми я не могу гордиться. То ли они сделаны на бегу, то ли я кого-то заменял, рядился в чужие одежды и влезал в чужой рисунок. К моему великому сожалению, у меня такие работы есть. Мне бывает стыдно, но я стараюсь как можно меньше делать на бегу. Иногда бывает недостаточно глубокий материал.
Я просто люблю психологический театр. Мой любимый автор — Федор Достоевский. Мне нравится изучать тот образ, который я воплощаю. Я играл в свое время Порфирия Петровича по «Преступлению и наказанию». Там есть первый план, второй план. Я люблю такие роли и такие спектакли.
В свое время для меня в театре Моссовета неким эталоном, или как я называл его — театральной совестью, — был спектакль «Мой бедный Марат». Мы играли его с Александром Домогаровым 20 лет. Спектакль сошел со сцены, потому что мы уже вышли из возраста, когда можно играть совсем молодых людей. Просто в какой-то момент стало уже стыдно.
Если бы мы не старели, то, наверно, этот спектакль можно было бы играть, играть и играть. Мы делали его играючи. На репетициях царила беззаботная атмосфера. У нас было невероятное количество импровизаций и того, что доставляет актеру радость во время работы на сцене. Может, так и надо делать спектакли?
Редакция еженедельника «Европа-Кипр» выражает благодарность за помощь в организации интервью директору компании «Волшебный мир театра» и организатору гастролей театра им. Вахтангова на Кипре Светлане Сусловой
* 20 мая, суббота
СПЕКТАКЛЬ «КРИК ЛАНГУСТЫ»
Гастроли на Кипре легендарного московского государственного академического театра имени Евгения Вахтангова.
Лимассол, театр «Риалто»
Цена билета — 30, 35, 40 евро
Билеты в кассах театра Риалто и на сайте
Дополнительная информация — по телефону 96 30 2770
